Сварга
Сварга
स्वर्ग, svarga
Альтернативное название – «сваргалока». См. также «Сварлока».
В целом – древнеиндийский вариант того, что обычно понимают под Небесами (раем).
Сварга в Ведах
Наиболее фундаментальное исследование данной темы принадлежит известному нидерландскому востоковеду Яну Гонде. По его словам, несмотря на объективные основания именовать сваргалоку Небесами, ведическая сваргалока не тождественна Эдемскому саду до грехопадения или «месту» возвращения к невинности; не есть она также «исключительно загробная обитель блаженных или божественный прообраз земных святынь, сотворенный в начале времен. В то же время сварга воплощает собой желание человека ведической эпохи жить в чистой, «сильной», идеальной «сфере» (можно назвать ее по-другому: «миром», «полем», «пространством», «областью»), которое он старался реализовать с помощью <…> создания среды или условий «святости» ритуальными способами вкупе с глубоким пониманием их смысла и производимых ими эффектов».
Этимология
В Ригведе (РВ) термин «сварга», используется единожды, как представляется – в значении «места» радостного существования. Происхождение слова, что для правильного суждения о старейших случаях употребления – далеко не пустяк, является спорным.
Центральная идея, выражаемая svar- и его этимологическими родственниками, – это «солнце, свет Небес» (также могут подразумеваться яркие, сверкающие Небеса, сияние [солнца]). «Я ушел к свар (svar-), к свету (jyotiḥ)» (Атхарваведа (АВ) 4, 13, 3).
-Ga-, по одной версии, происходит от -gam-, «идти», и svarga-, таким образом, означает «идущий/ведущий к свету/Небесам» либо «пребывающий на Небесах». По другой версии -ga- – постфикс, а слово svarga- несоставное. Оба мнения, впрочем, не противоречат друг другу, поскольку иногда явным либо не вызывающим сомнений будет смысл «идущий/ведущий к «свету Небес»», а иногда – «Небеса» или «небесный».
Свар
В РВ 1, 50, 5 (= АВ 13, 2, 20) говорится, что Сурья появился перед богами и людьми, дабы они могли видеть (свет) солнца: svar dṛśe. «Савитар придал свару прекрасный внешний вид». Савитара, великого божественного «движителя», свет Небес в его динамическом аспекте, характеризуют как разжегшего, побудившего, настроившего солнце.
Из РВ 1, 129, 2 следует, что Небесный свет может быть добыт, заполучен, выигран – завоевание солнца было одним из величайших деяний Индры. Сделал это он посредством своей брахмачарьи, а затем передал свар в распоряжение богов. В АВ упоминается покоренный Индрой «частный» свар – свар асуров.
На свар, этот небесный блеск, в эту яркую небесную обитель, можно «вознестись», к нему можно дойти. Его можно достичь самоограничением или аскетизмом, тапасом (РВ 10, 154, 2). В АВ акт поклонения (жертвования) назван сваром для жертвователя, а жертвоприношение представлено как нечто, нацеленное на рай и пребывание среди богов. Оно соотнесено с div- (dyaus), «(сияющим) небом, Небесами».
Есть упоминания о расположении свара за пределами неба: «От края земли я поднялся в промежуточное пространство (antarikṣam), от него к небосводу (divam), от края неба ушел я к «Небесам» (svar), к (небесному) свету (jyotiḥ)» (АВ). Согласно комментарию, svar здесь означает āditya-, «солнце», а jyotiḥ – находящуюся в светиле «золотую личность».
Свар связывают с идеей открытого, свободного пространства для передвижения (РВ 3, 3, 10; 9, 97, 39). В свою очередь, АВ содержит просьбы к Индре о широком пространстве (urum … lokam), свете, который есть свар и благополучие (сюда же – АВ 14, 14, 5: «пусть жертвователи достигнут «Небес», благоденствия»). «Свар», несомненно, коррелирует со «свасти» (svasti), «счастливой судьбой, процветанием».
Иногда «свар» используют в качестве метафоры. В РВ 7, 90, 6 говорится, что покровители принесли свар поэту: из контекста следует, что «солнце» выражалось в дакшине. Когда Индру с покровителями молят о том, чтобы стяжать свар, речь может идти о победе. В ряде мест термин «свар» связан с сомой. Кстати, «сома на Небесах – самый изысканный напиток».
Итак, идеи солнца, солнечного или небесного света смешиваются с идеями достатка, славы, а также света солнца как возможности жизни, деятельности и нормального человеческого существования. «Мы хотели бы обрести весь свет солнца, свободный от угрозы, безопасный» (РВ 10, 36, 36). Неубывающее благо, состоящее из людей и скота, называется «солнечным», или «наполненным солнцем», «охваченным солнечным светом» (svarvat). Выражение «зрящие свар», svardṛś, означает живых. «Дар Адити» – жизнь – недвусмысленно характеризуется как «наполненный сваром / солнечный и свободный от убийства (благоприятный, защищенный от смерти)». Svarvat – эпитет рассвета в РВ и эпитет богов.
Говоря про свар, поэты не ограничивали себя здешним миром и человеческой жизнью. Слово хоть и редко, но употребляется в РВ применительно к арийским концепциям жизни загробной (например, по отношению к локе, царству, Ямы).
Наблюдения, сходные с вышеописанными, могут быть сделаны и для svarga- (svarga-loka-, однако, встречается чаще).
Сваргалока, Сварга
Как и «свар», понятие оставлено без точного определения, но это, со всей очевидностью, несомненно желанное тО, что часто называют «миром иным», воспринимаемым как состояние блаженства и счастья. В «Вишну-самхите» сварга даже названа сварупой («собственной формой») счастья, а в «Джайминия-брахмане» (ДжБ) о ней говорится так: «Многие бранят это «пространство» (землю), многие его презирают, и совершающие добродетельные поступки живут в нем одновременно с теми, кто творит дурное; а то «пространство» расположено высоко, зло выбито оттуда и каждый день его процветание увеличивается; там не живет творящий дурное». При ближайшем рассмотрении, однако, обнаруживается большое разнообразие идей. Так, нет единого мнения относительно природы или «положения» данного «мира» либо четких взаимосвязей с другими идеями типа «бессмертия» и «удовлетворения всех желаний». В «Айтарея-брахмане» (АБ) сказано, что в сваргалоке можно испытать «бессмертие» / в мире ином становятся «бессмертными», в «Айтарея-араньяке» (АйА), если понимать буквально, – что покинувший, в просветленном состоянии, этот мир, обретает там все объекты желаний и затем становится «бессмертным». В «Тайттирия-брахмане» и «Панчавимшабрахмане» (ПБ) признается тождество данных концепций.
«Все [объекты желаний]» отражает связь Небесной сферы с идеей цельности, целостности, полноты. «Садхья (sādhya; божества – олицетворение ведийских обрядов и молитв) достигли сваргалоки полным (sarveṇa) жертвоприношением»; «тот, кто жертвует тысячу дакшин, «получит эти локи»» (ПБ). «Небесный мир по протяженности равен тысяче» («Шатапата-брахмана» (ШБ)). Число тысяча означало «Все» или «Тотальность». В АйА 3, 1, 6 цитируется высказывание Каунтхаравьи о т.н. постепенном соединении: «речь связана с дыханием, дыхание с <…>, Все-боги с Небесами, Небеса с Брахманом».
Важная характеристика сварги (как и sarvam («всего»), праны, Брахмана, манаса…) и соответствующее ее определение – anirukta ((вербально) «невыразимый»). Другой примечательной чертой «мира иного» (asau lokaḥ) является безграничность, из-за чего ритуалы, совершаемые «для обретения запределья», тоже так или иначе «безграничны»: «Бесконечен хвалебный гимн, ибо бесконечен (неизмерим) мир иной» (ПБ).
В ДжБ сварга противопоставляется обыденному и «по направлению»: комментируя церемониальные действия, которые нужно выполнить в ходе 6-дневного праздника сомы, автор инструктирует: дОлжно идти против течения (Сарасвати) поскольку сварга – «против течения»: «так они вступают на Небеса».
ШБ четко идентифицирует «мир иной» как «сферу богов» (devalokaḥ). Есть тексты, где они различаются: «Ангирасы однажды совершили жертвоприношение, и (вследствие этого) обрели сваргалоку, но не нашли путь, ведущий к богам» (ПБ). АйБ 6, 9, 10 разделяет «мир иной» и сваргу, помещая последнюю выше: «9-ю стихами он переносит его в промежуточную локу, 10-ю – от нее к локе иной, и 9-ю – от локи иной к Небесной локе». В АВ есть случаи употребления слова «сварга» во множественной форме – комментарий поясняет, что это из-за трехчастности Небес.
Сварга и ритуал
Какими бы не были идеи по поводу этого «места» или «состояния», «обстоятельств», очевидно, что Небеса полагались наградой за накопленные совершением ритуалов (религиозные) заслуги и даже приобретались, создавались ритуалами. «Жертвоприношение есть небесный мир» («Каушитаки-брахмана»). «Я готовлю, я даю, и моя жена также участвует в священной работе. Юный («девственный») мир родится как сын»; «…ты создал эту локу; пусть широкие бесподобные Небеса распространятся»; «Тот, кто знает это» (глубоко проник в суть обрядов), «покорит миры, богатые светом» (АВ). «Священнослужитель добывает несокрушимую локу для себя и жертвующего, он ведет его с собой по ту сторону смерти, к сваргалоке» (ШБ). Жертвующий, осознанно выполняющий специальный ритуал, каждый день препровождается восходящим солнцем в ту локу, которая за пределами этой. Что за пределами солнца – «вечно» – оно завоевано им; что по эту сторону солнца – уничтожают день и ночь (т.е. время) (ДжБ 1, 11). Из АВ и ряда самхит следует, что, по крайней мере в глазах поэта, «мир» успешного жертвователя считался высшим небосводом, верховными Небесами.
Бессмертие, о котором так часто упоминается в связи с Небесным миром, было скорее «защитой от смерти, протяженностью жизни», кроме того, Небесный мир прямо назвали безопасностью: человек, который знал, как совершать определенные ритуалы и выполнять ритуальные действия эффективно, мог защитить, гарантировать исполнение любого желания, а также «совершенство, завершенность жизни», состоявших из земного счастья и процветания (śrī-). ««Мир Небес» есть для человека благополучие и процветание» («Тайттирия-самхита»,ТС).
Добавлять «посмертно» к утверждениям об обретении жертвующим Небес, если это не было выражено явно, – ошибка. «Выполнивший ашвамедху (жертвоприношение коня) saśarīraḥ («(вместе) с (своим) телом», «в теле») соединяется с миром иным» (ПБ). Небес добиваются определенным гимном, названным рождением (jananam) приносящего жертву, который c помощью гимна репродуцируется от жертвоприношения как родины богов. «Это гаятри с крылями света тО, что они практикуют…, посредством блеска, достигнув сваргалоки, он ест сияющий до старых лет пищу, подходящую брахманам.» (ПБ 10, 4, 5) – речь явно идет о мирском благополучии, обретенном по возвращению в «этот мир» благодаря временному, но целительному и полному блаженства контакту с Силой, уводящий от изменчивого и преходящего. Локализация «рая» на земле очевидна и в ШБ 9, 3, 4, 12, где сваргалокой назван ритуальный огонь ахавания; также – «Небеса там, где они заклали жертву» (ШБ).
Cубстанции, в отношении которых проводился ритуал, трансформировались (скорее всего, освящающей способностью произносимых над ними формул) в локи, а оттуда проистекали и незамедлительно поступали в распоряжение жертвующего мощные шакти. Из АВ и «Каушика-грихьясутры» явствует, что вознесение в три небесных области совершалось при помощи трех частей блюда из риса, полагавшегося в-Небеса-ведущей дорогой в мир Отцов.
Глубоко сакральным действием, призванным восстановить плодородность земли, были скачки, генерировавшие в движении благоприятную энергию ваджа. О гонках в ваджапея-жертвоприношении говорится, например, в ТБ. Приказ «Бегите, носители ваджа (лошади, т.е.), за ваджей, бегите к цели (kāṣṭhām)», автор комментирует так: kāṣṭhā- (этот термин может означать и «место для бега, трассу») есть сваргалока, так что «те, кто участвуют в скачках, в самом деле отправляются в небесное «пространство»». Более того, они движутся в восточном направлении, поскольку лока та – на Востоке. Обычай вручать участникам гонки кусочки золота объясняется тем, что жертвователь приобретает ваджу, т.е. локу, которая была им завоевана. Последнее утверждение особенно интересно из-за идентификации ваджи, этой важнейшей творящей силы, и локи. «Они участвовали в скачках и сделали жертвователя победителем, добыли для него «мир Небес»». (ПБ) «Сваргалока есть ваджа» («Гопатха-брахмана»).
Напоследок, несколько слов о сварге и годе. ШБ: человек, ритуалом «стяжавший год», входит в него, «как в мир Небес»; боги не стали «бессмертными», пока не получили год, поскольку год есть эквивалент Праджапати и тотальности (sarvam, всего, того, что само по себе пОлно). Поскольку неувядаемость означает тотальность, немеркнущая заслуга, (т.е.) неувядаемая лока, обретается этим (стяжанием года). Под годом тут понимается космологическая единица – полный цикл времени – так что обретением года обретается власть над всем временем (ПБ 18, 9, 7: «в году содержится прошлое и будущее…»). Жрец, добывающий год посредством 362 формул, снабжает нанявшего его пратиштхой («основанием, опорой»), «и таким образом добивается для жертвователя сваргалоки и утверждает его там». «Совершая 12 действий, [он] делает 12 (число месяцев), тем самым наслаждается годом и приносит его жертвующему ради обретения сваргалоки» (ТС). Более того, год полагается идентичным воздушному или Небесному пространству (vyoman-), мирам. Только покорив время, можно получить доступ в «рай».
Сварга в Махабхарате
Книга третья: Лесная (Араньякапарва)
Глава 43
«Двигаясь по пути, сокрытому от очей на земле обитающих смертных, он [Арджуна] видел там тысячи диковинного образа небесных колесниц. Там не светили ни огонь, ни солнце, ни луна, но (все) сияло собственным (внутренним) светом, который обретается святостью. Те сияющие (тела), которые отсюда наблюдаем мы в виде звезд и которые, хоть и огромны, из-за удаленности своей (кажутся) крошечными, как огоньки светильников, увидел Пандава во всей красе их, в ярком свечении, каждое в своем небесном доме, сияющее собственным (внутренним) светом. Сотнями сонмов парили там (в воздухе) святые царственные мудрецы, сиддхи, герои, павшие на поле брани, и те, кто завоевал себе небо подвижничеством, (а также) тысячи гандхарвов, чей пыл духовный пламенел, как солнце, множества гухьяков, святых мудрецов и апсар.
Видя (различные) миры, сиявшие собственным светом, исполнился изумления Пхальгуна и дружески попросил разъяснения у Матали [возничего Индры]. Тот отвечал ему: «Это благочестивые мужи, о Партха, пребывающие в своих небесных домах, те самые, владыка, которых как звезды наблюдал ты с земли!» Тут увидал (Арджуна) стоящего у (городских) ворот белого, «дарующего победу» слона Айравату с четырьмя бивнями, (огромного), как гора Кайласа. <…> И, миновав миры, (уготованные для добродетельных) царей, лотосоокий наконец увидел столицу Шакры [Индры] – Амаравати.
Глава 44
Он узрел восхитительный город, населенный сиддхами и чаранами. Его украшали священные деревья, покрытые цветами всех времен года. Овевал его благовонный ветер, смешавший дивные, благостные ароматы различных деревьев. Он увидел населенный апсарами волшебный лес Нандана, чьи деревья, казалось, приветствовали его своим чудесным цветением. Этого мира вершителей святых дел не дано увидеть тому, кто не закален в подвижничестве, кто пренебрегал разведением священного огня, и тому, кто обращался вспять на поле брани! Тем, кто не творил жертв, не исполнял обетов, тем, кто лишен (знания) Вед и шрути, кто не омывал тела в тиртхах, не отличался в дарениях и жертвоприношениях, тем низким людям, что чинят помехи жертвенным обрядам, пьяницам, осквернителям ложа наставника и тем злодеям, что едят мясо, вовеки не увидать его!
Обозрев тот волшебный лес, оглашаемый чудесным пением, вступил мощнодланный (Арджуна) в любимую столицу Шакры. Там он увидел движимые мыслью, летающие колесницы богов; тысячи их стояли и сотни тысяч разъезжали во всех направлениях. <…>
Осыпаемый благословениями, в сопровождении божественной музыки, вступил мощнодланный Партха, при звуках раковин и барабанов, на широкую тропу созвездий, что зовется также «Путем богов»; и пока он шел, повсюду по приказу Индры воздавались ему хвалы. Были там и садхьи, и вишвы, маруты и оба Ашвина, адитьи, васу, рудры, незапятнанные, святые брахмические мудрецы <…>.
Ко всем им подойдя, как велит обычай, <…> Партха зрел воочию Индру богов, отца своего, Пакашасану. Был у него прекрасный белый зонт на золотом древке, его обмахивали опахалом, источавшим волшебный аромат. Первейшие средь дваждырожденных славили его стихами из Риг-, Яджур- и Самаведы, гандхарвы во главе с Вишвавасу – хвалебными песнопениями».
Книга 18: Книга обретения рая (Сварга-арохана-парва)
Глава 1
3–12. «Оказавшись на третьем небе, увидел Царь дхармы Юдхиштхира Дурьодхану восседавшим на ложе, осененным Шри. Сиял он как будто Адитья, в ореоле геройской славы, вместе с богами блистающими и садхьями, чьи деяния благостны. <…> Громко сказал он [Юдхиштхира] тем (небожителям): «Не желаю я (пребывать) в мирах вместе с алчным и скудоумным Дурьодханой, из-за которого (разорена) вся земля, пали в битве от рук наших родичи и друзья <…> «Не (говори) так!» – промолвил Нарада, словно бы улыбаясь. – «Пребывание на небесах, о Индра царей, гасит вражду. <…> 13–18. Царь Дурьодхана почитается наравне с Тридцатью (богами) и лучшими царями-праведниками, что пребывают на небесах. Принеся свое тело в жертву огню битвы, ступил на стезю, (ведущую) в мир героев, тот, с кем все вы, богоподобные, сражались в битве. (Исполнением) дхармы кшатрия обрел это место владыка земли, что был бесстрашен в великой опасности».
Автор: Omkaranath
При написании статьи использовались следующие материалы:
1. Jan Gonda. Loka: World and Heaven in the Veda;
2. Махабхарата (академический перевод Я.В. Василькова, С.Л. Невелевой).